Хрустальная сфера. Я в ее центре. Сосредоточиться.
Кен проходит мимо, просто не заметив. Оми, бросив всего один взгляд, понятливо закрывает рот и откладывает разговор на потом. Упрямого в своем желании пробить мою "шкуру" Балинеза я просто не слышу: мазнув по лицу взглядом, вижу беззвучно открывающий рот.
В моей сфере есть только я и мои мысли.
Прохладная плоть меча: невозможно-острым лезвием к ладони. Все мое внимание - на ней, все внимание катаны - на мне.
Мы слышим друг друга, отключившись от внешнего мира. Это время для нас.
Она единственная видит темную тоску, разливающуюся в моих венах, ее уровень снова слишком высокк, мне нужно избавиться хотя бы от части.
Понимание в нежных бликах лезвия. Мои пальцы смыкаются в кулак.
Свежий порыв ветра сбивает темный туман моих мыслей и уносится, оставляя привкус металла на губах.
Я едва различаю звук удара первой капли о ковер.
Сфера лопается с едва слышным хлопком: она больше не нужна.
И звуки обрушиваются стеной, среди них - звенящий голос Кудо, он, кажется, единственный так и не отвел от меня взгляда все это время.
- Ты что творишь?! Опять?
Я по-прежнему сосредоточен, потерять пальцы было бы обидно. Раскрываю ладонь так же осторожно. Маленькое чудо: белая кожа стала насыщенно-красной.
Очень красиво.
Безмятежность мягко окутывает своим покрывалом, и я почти не злюсь на суету с перевязкой.
Большой, в человеческий рост, кистью чертить иероглифы на гладком асфальте тротуара, раз за разом обмакивая ее в простую воду. Все совершеннее с каждой попыткой, линии высыхают так же быстро, как в первый раз.
Слеза бежит неудержимо по щеке.
Мне не забыть того,
Кто объяснил, что жизнь - лишь пепел.
(с)
пепелище моего дома
согреваясь на нем, кипящая вода моей ярости не станет едва теплой
(посмотрев на фотографию Такатори в перечеркнутом красном круге, выразительно проводит ребром ладони по горлу, а потом ударяет указательными пальцами друг о друга)